Алла Петровна Беляева

Алла Петровна Беляева (Бибиксарова) родилась в 1934 году. С ранних лет она проявляла порой фантастическую целеустремленность, ответственность и лидерские качества. Так, она сама пришла записываться в детский сад, где затем строила всех детей и проверяла, вымыли ли они руки перед едой, которую сама разносила.

Поскольку оба родителя Аллы Петровны рано осиротели, у нее не было бабушек. Однако она решила назначить себе бабушку из числа знакомых, с которой впоследствии у нее и родителей сложились прекрасные отношения.

Довоенные, детские годы по воспоминаниям Аллы Петровны можно вкратце охарактеризовать как спокойное, безмятежное время. Алла Петровна играла с ровесниками “из-за реки”, ходила на озеро, брали ее и в “передвижку” — смотреть кино. 

«Было и родителям спокойно, и нам спокойно».

(здесь и далее все цитаты приводятся из интервью с Аллой Петровной Беляевой¹ )

“До войны жизнь налаживалась”: активно застраивалось село, была построена школа и еще одно двухэтажное здание с конторой и магазинами, райисполком, торговый центр, прокуратура и милиция. Был и книжный, КОГИз — книги очень любил отец Аллы Петровны.

О школе

Отец Аллы Петровны, Петр Степанович Бибиксаров, был историком, по распределению работал в школах Вашкинского района, предпочтя его Белозерскому. В деревне Пиксимово он познакомился с матерью Аллы Петровны, затем был переведен в Кисьнему, а когда в 1936 году в Липином Бору сдали здание школы — туда на должность директора. Педагогическая деятельность Петра Степановича была весьма плодотворна: он устраивал художественную самодеятельность, участвовал в ликвидации безграмотности в деревнях.

Мать Аллы Петровны была домохозяйкой, воспитывала помимо нее еще троих детей.

Семья директора жила на втором этаже школы, поэтому в детстве школа была для Аллы Петровны целым миром:

Для меня школа это был дом, потому что квартира у нас была в школе […] Я даже играла только в школу, мне казалось, что школа — это все, других никаких нет учреждений.

Даже до поступления в школу Алла Петровна проводила каждое лето при школе в пионерском лагере:

Меня в пионерский лагерь, конечно, не брали, но я всегда там была, потому что куда денешься: лагерь на первом этаже, а я на втором.

Алла Петровна любила учиться и окончила школу с медалью. 

Каждый год у меня были пятерки одни — я не знаю, что такое тройка. Если бы даже и получила тройку, у меня бы дома не приняли ее, это было невозможно.

На протяжении всех 10 лет Алла Петровна была старостой “хорошего, дружного класса”.

Сравнивая отношение детей к учебе тогда и сейчас, Алла Петровна говорит:

У нас было очень серьезное [отношение] в то время. Мы старались учиться хорошо, но не у всех это получалось.

Алле Петровне в некоторой степени повезло: она жила в школе и не ходила каждый день по 4 километра туда и обратно, как многие ее одноклассники из близлежащих деревень. Часто делать уроки им приходилось уже затемно, втыкая в стену меж досок горящую лучину…

Благодаря школе Алла Петровна познакомилась и с будущим супругом:

Он меня на год старше. Я училась в четвертом классе, а он в шестом. У меня муж был хороший очень.

На выбор будущей профессии Аллы Петровны повлияли пришедшие в школу в 49 году сразу после педа молодые учительницы, о которых она до сих пор отзывается с большим уважением и любовью. Благодаря своим личностным и профессиональным качествам, они оказали большое влияние на весь класс².

Они нам дали мечту. Мы стали мечтать, как мы окончим вуз, получим специальность и как мы будем работать.

Практически все девочки по их примеру решили пойти в пединститут. Сама Алла Петровна выбирала между педагогическим, медицинским и инженерным.

И видимо, интерес к математике во мне пересилил, и я стала инженером. Инженером-химиком.

Хотя школа и вызывает у Аллы Петровны теплые воспоминания, сам период обучения пришелся на военные и послевоенные годы.

О войне

О Великой Отечественной войне Алла Петровна вспоминает в ярких, берущих за душу подробностях. Она отлично помнит, при каких обстоятельствах услышала выступление Молотова 22 июня 1941 г. и какая стояла погода в тот день. Помнит и 9 мая 1945 г., как объявили о победе с балкона школы и как одни радовались, а другие плакали.

Поражает и рассказ Аллы Петровны о “Раме” (немецком самолете Focke-Wulf Fw 189 Uhu), которую она увидела в 1941 году. Однажды мама послала Аллу Петровну отнести молоко учительнице. Она шла с бидончиком по деревне и тут услышала мотор самолета. 

До войны-то самолеты летали, маленькие, аэродром был в Вашках. Я посмотрела, самолет летит, но какой-то не такой — у него же два фюзеляжа [А.П. имеет в виду, что самолет двухбалочный], вот эта рама. На дороге ни одного человека, только я одна. И он летит от Васильевской мне навстречу. Я так испугалась, я побежала от него, я упала, молоко это пролила, конечно, я думала, что он будет стрелять. Он пролетел, я домой возвращаюсь. А он сделал круг и опять навстречу мне летит. И летит настолько низко — видимо понял, что никакой опасности тут нет — что я его увидела, лицо увидела. Я испугалась и встала под крышу двухэтажного дома. Но если бы он стрелял, то все равно бы меня застрелил. Он пролетел, я пришла домой, родителям рассказываю — они мне не поверили, ты, говорят, придумываешь. […] Лет пять, наверное, назад я встретила одного человека, мы с ним разговорились, а он говорит: “У нас в каком-то болоте нашли немецкий самолет сбитый, “Раму”. Я ему рассказала, так и так. “Да, — говорит, — это действительно так. Рама здесь летала”. А мне родители не поверили тогда.

Отец Аллы Петровны ушел на фронт в сорок втором, несмотря на бронь.

Он пошел, потому что стали брать уже девятиклассников […] Мой двоюродный брат пошел как раз, он 9 класс закончил […] Его отправили сразу в Сталинград (отца в Ленинград). От Славки [брата] мы ничего не получили, только с дороги письмо-треугольник, и все, больше ничего не было. Потом уже, позднее, пришла похоронка […] Я вот сколько помню, каких молодых взяли в армию — никто не вернулся.

Отец же был контужен, попал в полевой госпиталь, а по возвращении уже не смог продолжать педагогическую карьеру из-за потери слуха.

 Он мало что рассказывал. Как только начинал рассказывать, начинал нервничать — тяжело рассказывать такие вещи.

Тяжело было,

– так заканчивает каждую историю о военном времени Алла Петровна.

Думали, что легче будет жить [после войны] – не было легче. Полстраны лежало в развалинах.

О дальнейшей жизни

Закончив школу, молодая Алла Петровна решила поступать в Ленинград в медицинский, однако вскоре стало понятно, что она не сможет там учиться из-за отсутствия общежития и маленькой стипендии. Тогда она перешла на химический факультет Инженерно-экономического института, о чем сначала сожалела, но потом решила для себя, что все к лучшему. ВУЗ оказался хорошим, общежитие предоставили, повышенная стипендия составляла 450 рублей. Во время учебы в Ленинграде Алла Петровна, “как и все тогда”, много ходила в театры и музеи: билеты стоили дешево, не как сейчас, — подчеркивает Алла Петровна. Другим ее любимым времяпрепровождением было сесть в троллейбус или автобус на конечной и ехать через весь город, смотреть — “поэтому Ленинград знала хорошо”. Ездила Алла Петровна и в Москву:

Москва мне не понравилась. Сейчас, говорят, красивая.

Алла Петровна защитилась на отлично «со всякими призами».

Начала работать Алла Петровна в Тамбове, на большом заводе по производству взрывчатых веществ — “бомбы начинять”. Затем вышла замуж за своего земляка, морского офицера.

Благодаря военной профессии мужа, Алле Петровне удалось побывать, пожить и поработать во многих городах и странах.

Никогда не думала, что буду жить на севере,

— говорит Алла Петровна, вспоминая поселок Гранитный в Мурманской области, где ветром качало финские дома и женщины не ходили поодиночке, чтобы не унесло.

В Гранитном родился и сын Аллы Петровны.

Помимо работы в судоремонтных мастерских и библиотеке при доме офицеров в Гранитном (где семья прожила в совокупности 9 лет), Алла Петровна трудилась в строительной организации в Североморске, а также год в библиотеке и 4 года в плановом отделе военторга в грузинском Поти. 

После демобилизации мужа в 1979 году (“тяжело это — служить, даже для нас, для жен, тяжело, и для детей тоже — постоянно школы менять”) семья приехала в Вологду. Там Алла Петровна устроилась в плановый отдел Политехнического института в Вологде, где и проработала до выхода на пенсию:

Я бы и еще работала. Мне нравилось очень. Люди все-таки образованные, не просто так. Интересно было работать. Вела дипломников. Но заболели родители — пришлось уйти. А потом и муж заболел. Так вот вся и жизнь прошла.

Выйдя на пенсию, Алла Петровна занялась садом. Но в этом году “ничего нету — заболела, так и все”.

Алла Петровна живо вспоминает их с мужем поездки. Была семья и на юге, и в средней полосе, и в европейских соцстранах (Чехословакии, Болгарии, ГДР), в России путешествовала и по писательским местам: пушкинским, аксаковским, толстовским. Однако каждый отпуск семья обязательно навещала родное село.

Подходит время отпусков, меня муж спрашивает: “Куда поедем?” Я говорю: “Я не знаю куда, а ты-то куда?” “Я, — говорит, — в Липин Бор”. “Ну и я в Липин Бор!”

Так и сейчас: Алла Петровна живет в городе, но на лето приезжает в свой дом в Липином Бору.

Алла Петровна не отрицает, что сейчас в селе по многим параметрам живется лучше, хоть раньше район был и более значимым, “а сейчас его нигде не слышно”. Радуется, что школе построили новое здание. Однако чего-то не хватает. Алла Петровна тщательно подбирает слово и находит: утеряна индивидуальность поселка.

Или у каждого поколения так?

— задумывается Алла Петровна.

Но я любила и люблю Липин Бор. И очень скучаю, где бы ни была,

— подытоживает она.

На прощание Алла Петровна дает нам совет: запоминать все, что происходит в жизни, иначе потом забудется, как забыла многое она. На предложение записать свои воспоминания сейчас Алла Петровна сначала мнется, но затем раскрывает план написать книгу, хотя бы и только для внуков, чтобы те знали историю:

Не хотелось бы бесследно исчезнуть.

---

1. Архив Фонда поддержки традиционной русской культуры «Электронная энциклопедия истории и культуры русских сел и деревень», 2023 ↩

2. подробнее см. Школа в Липином Бору ↩